Отправлено: 03.06.09 13:30. Заголовок: Сестры милосердия Великой Войны

Собственно может кому из прекрасных дам интересно будет

 Отправлено: 03.06.09 13:56. Заголовок: http://s58.radikal.r..

 Отправлено: 06.06.09 12:16. Заголовок: Тирок, тонкий намёк?..

Тирок, тонкий намёк? Дамам не просто "может будет интересно", дамам ОЧЕНЬ интересно! Спасибо большое!

 Отправлено: 08.06.09 13:17. Заголовок: ПРАВИЛА НОШЕНИЯ ФОРМ..

ПРАВИЛА НОШЕНИЯ ФОРМЫ СЕСТРАМИ МИЛОСЕРДИЯ И ЛИЦАМИ ЖЕНСКОГО САНИТАРНОГО ПЕРСОНАЛА РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА КРАСНОГО КРЕСТА.

1. Сестры милосердия Российского Общества Красного Креста носят форму установленную утвержденным Августейшею Покровительницею Общества ГОСУДАРЫНЕЮ ИМПЕРАТРИЦЕЮ МАРИЕЮ ФЕДОРОВНОЮ 13 мая 1903 года Нормальным уставом общин сестер милосердия Красного Креста, или уставами тех общин, которые действуют на основании своих особых уставов.

Примечание: Согласно § 54 нормального Устава общин, сестры милосердия
носят одежду, состоящую из шерстяного или холстинкового платья коричневого
или серого цвета, имея на переднике отличительный знак своего звания, нашитый
нагрудный знак Красного Креста.

2. Указанную в ст. 1 форму имеют право носить лишь лица, удостоенные звания сестры милосердия Российского Общества Красного Креста, принадлежащие к одной из общин сестер милосердия сего Общества и состоящие в данное время на действительной службе Общества. Соответственно с сим запасные сестры получают право на ношение формы только при призыве на действительную службу.
3. Лица женского санитарного персонала, не имеющий звания сестры милосердия, но допущенные к уходу за раненными и больными и для несения хозяйственных обязанностей (за исключением прислуги) в лечебных заведениях Красного Креста и принятых Главным Управлением Общества под флаг Красного Креста, носят серые шерстяные или холстинковые платья с белым передником (но без нагрудного креста) и белую головную косынку.
4. При указании в ст. 1 и 3 формы сестры милосердия и лица женского санитарного персонала, находясь при исполнении служебных обязанностей, носят на левой руке белую нарукавную повязку с знаком Красного Креста. На улице (при сопровождении раненых) нарукавная повязка надевается на верхнее платье. В районе военных действий ношение нарукавной повязки разрешается вне обязанностей службы по ближайшим указаниям подлежащих Главноуполномоченных Российского Общества Красного Креста.
5. В ограждение от возможных недоразумений высокого звания сестры милосердия Российского общества Красного Креста и достоинства общин сестры милосердия снабжаются от своей общины удостоверениями о принадлежности их к данной общине, за подписью попечительницы и Настоятельницы и печатью общины, с указанием в удостоверении нумера нарукавной повязки. Эти удостоверения сестры милосердия должны всегда иметь при себе и предъявлять по требованию удостоверивших взаимно свою личность членов Главного Управления Российского Общества Красного Креста, членов Попечительных Советов подлежащих общин, Главноуполномоченных, Особоуполномоченных и уполномоченных Общества, а также гражданской и военной полиции.
6. Лица женского санитарного персонала, упомянутые в ст. 3 в удостоверение принадлежности их к данному лечебному заведению снабжаются свидетельствами от Попечителей или главных врачей лечебных заведений с указанием в свидетельства нумера нарукавной повязки и откуда таковая выдана, эти свидетельства должны быть по требованию предъявляемы как выше указано (ст.5).
7. Лица замеченные в ношении на передниках нагрудного знака или в пользовании нарукавным знаком с эмблемою Красного Креста без надлежащего на то разрешения, подвергают себя законной ответственности на основании § 55 нормального устава общин и ст. 1417 Уложения о наказаниях.
8. Ближайший надзор за соблюдением настоящих правил возлагается на лиц, поименованных в ст. 5, а также администрации подлежащих лечебных заведений.

 Отправлено: 08.06.09 13:23. Заголовок: Петроград. 17 феврал..

Петроград. 17 февраля 1915 года.
Военный Совет, журналом 11 февраля 1915 года, положил: Утвердить прилагаемый при сем проект описания нарукавной повязки с красным крестом, взамен описания, объявленного при приказе по военному ведомству 1869 года за № 89.
(По Главному Военно-Санитарному Управлению).
На подлинном записано: «Утверждено Военным Советом» 11 февраля 1915 года.
Подписали: И.д. помощника Начальника Канцелярии Военного Министерства, Генерал-майор Корульский.
Верно: Помощник Начальника Главного Военно-Санитарного Управления, Тайный советник Быстров.
Описание нарукавной повязки.
Повязка состоит из полосы рубашечного холста или другого подобного материала, длинной в 11 1/2 вершка и шириной в 2 1/8 вершка, с нашитым на ней равносторонним крестом из красного кумача; крест может быть также отпечатан краской. Боковые края повязки подогнуты во внутрь для прострочки по длине на 1/4 вершка с каждой стороны и по ширине на 1/8 вершка. Крест нашивается по середине повязки, имеет четыре лопасти одинакового размера, длиной каждая 5/8 вершка, а шириной 1/2 вершка. С одной стороны повязки, на расстоянии 3/8 вершка от края, по ширине ее делается три петли; длиной около 1/2 вершка каждая, а затем на расстоянии 1 вершка от края другие три такие же петли одинаковых размеров с первыми. С другой стороны повязки, на расстоянии около 1/2 вершка от края, пришивается к подкладке повязки, соответственно расстоянию петель, три оловянные или медные пуговицы, какие употребляются на панталоны. Подкладка состоит из такого же материала и такой же величины, как и лицевая сторона повязки. Повязка прострачивается по подогнутым краям, с наружной стороны, возле самого ее борта; петли обметываются белыми нитками, у одного края повязки по ее середине с внутренней стороны пришивается крючок из белой проволоки. На постройку одной повязки полагается: рубашечного холста шириной 24 вершка – 2 1/2 вершка, кумача красного шириной 15 вершков – 1/2 вершка, ниток белых № 30 1/25 катушки,ниток красных № 50 – 1/100 катушки, пуговиц оловянных – 3 шт., и крючков белых – 1 штука.
Подписал: Главный Военно-Санитарный Инспектор, Почетный Лейб-Медик Двора ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА, Действительный Тайный Советник А.Евдокимов.
Скрепил: И.д. Начальника Отделения, Статский Советник Закусов.
Верно: И.д. Начальника отделения, Статский Советник Закусов.
Сверил: Столоначальник А.Майборода.

 Отправлено: 20.06.09 17:10. Заголовок: История общин сестер..

История общин сестер милосердия
http://www.omophor.ru/articles/posternak.htm

 Отправлено: 30.08.09 13:52. Заголовок: http://kfinkelshteyn..

http://kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/hospital2.htm
http://kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Gedroits_pic.htm

 Отправлено: 01.01.10 21:53. Заголовок: Что почитать на досуге

Шибков А. А. Первые женщины России в медицинской школе и на войне до XX в. Л., 1957

Шибков А. А. Первые женщины-медики России. Л., 1961.

Власов П. Обитель милосердия. М., 1991.

Герман Ф. А. Заслуги женщин в деле ухода за больными и ранеными. Харьков, 1898.

Хечинов Ю. Ангелы-хранители. Страницы истории Отечества. М., 1993.

Бушуев В. Ф. Н. И. Пирогов и начало женской помощи больным и раненым на войне. Киев, 1908.

Суслов В. С. Пирогов и первые медицинские сестры (к 85-летию со дня смерти Н. И. Пирогова) // Медицинская сестра. 1969. № 6. С. 56–57.

Грибанов Э.Д. Наградные знаки российских сестер милосердия // Медицинская помощь. 1996. № 6. С. 47–51.

Грибанов Э. Д., Потапчук Т. Б. Нагрудные знаки медицинских сестер в России // Медицинская помощь. 1996. № 7. С. 48–53.

Илинский П. А. Русская женщина в войну 1877–1878 гг. СПб., 1879.

Шапиров Б. М. Частная помощь и женский уход за ранеными и больными воинами. СПб., 1907.

Список сестер милосердия РОКК, назначенных для ухода за ранеными и больными воинами в лечебные учреждения Красного Креста, военного ведомства, общественных организаций и частных лиц. Пг., 1915.

Краткий обзор деятельности РОКК по оказанию помощи раненым и больным воинам на театрах войны с Австро-Венгрией, Германией и Турцией в 1914– 1915 гг. Пг., 1916.

Маркович Т. М. Российское Общество Красного Креста и общины сестер милосердия. СПб., 1910.

 Отправлено: 01.01.10 21:59. Заголовок: И немного общей обзо..

И немного общей обзорной информации.


К 1915 г . в России существовало 115 общин в ведении Общества Красного Креста, кроме того, сестры состояли при трех местных управлениях и двух Комитетах РОКК, Евангелическом госпитале и четырех иностранных больницах Петрограда. Самой крупной организацией, насчитывавшей 1603 чел., являлась община святого Георгия. Следующие по численности были петроградские сестричества имени генерал-лейтенанта М. П. фон Кауфмана (952 чел.) и святой Евгении (465 чел.). Всего в Москве к началу войны существовало семь общин. Следует уточнить, что в списки включались не только женщины, находившиеся на действительной службе, но и сестры запаса, так что реальное их число оказывалось меньшим. В 1916 г . по официальным спискам на фронт было отправлено 17 436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста. На первое ноября 1915 г . во всех лазаретах лечилось около 780 тысяч чел. К этому времени 28 сестер скончались, заразившись инфекционными заболеваниями, четверо погибли в результате несчастных случаев, пятеро были убиты, а двенадцать покончили жизнь самоубийством. После войны предполагалось издать «Золотую книгу» с биографиями всех умерших сестер, но проект осуществлен не был.
Все общины сестер милосердия в начале XX в. находились в ведении Общества Красного Креста под покровительством овдовевшей императрицы Марии Федоровны, супруги Александра III и матери Николая II . Их деятельность регламентировалась Общим уставом общин Красного Креста, утвержденным в 1903 г . Интерес к профессии сестры милосердия у обеспеченных слоев российского общества и интеллигенции просыпался лишь тогда, когда в военный период образ сестры окутывался дымкой патриотической романтики — тогда-то и появлялось много волонтерок. В мирное же время стать сестрой можно было только через общину, поэтому в женские организации нередко шли женщины, заведомо не согласные с уставными условиями работы и готовые их нарушить. Некоторые из них, например, требовали себе вознаграждение за уход в частных домах. После Русско-японской войны почти никто из сестер не вернул общинам денежные остатки от сумм, выделенных на их снаряжение. Многие только поджидали случай перейти на более оплачиваемую работу, считая общины и Красный Крест учреждениями, где их эксплуатируют.
Сразу после русско-турецкой войны, по инициативе Киевского общества Красного Креста при военном госпитале и Кирилловской больнице (нынешняя Психиатрическая больница имени Академика Павлова) в 1877 году были подготовлены на курсах первые в Киеве сестры милосердия. В 1878 году их объединили в общину, названную в последствии Мариинской, по имени императрицы Марии Федоровны. Вначале в общине состояли 15 сестер; в 1913 их было уже 118.была организована Мариинская община сестер милосердия, которая занималась организацией сестринской помощи раненым воинам. Столь благородная цель встретила самое сочувственное отношение у киевлян. Главные потребности общины были обеспечены пожертвованиями доброхотов. Так, известный филантроп Никола Терещенко предоставил 10 тысяч рублей на покупку обширного земельного участка (свыше 40 «соток») по нынешней Саксаганского, 75.
Сначала Мариинская община помещалась в бараке при Александровской больнице (нынешняя Первая городская клиническая больница, бывшая Октябрьская больница). Затем община некоторое время размещалась в частном доме на углу Большой Васильковской и Жилянской улиц.
В 1880 году община организовала первую бесплатную амбулаторию на улице Малой Владимирской №32 (нынешняя улица Гончара), со временем её отделения были созданы на Подоле.
В 1884 году было построено помещение на тогдашней Жандармской улице, позже переименованной в Мариинско-Благовещенскую в связи с переездом общины, а также в связи с постройкой Благовещенской церкви напротив. В 1912 году община неожиданно получила крупную сумму. Благотворительная лотерея, устроенная председательницей общины, генеральшей Верой Мавриной, принесла неслыханный доход – свыше 200 тысяч! Этого было достаточно для возведения нового крупного корпуса. В 1913 году наконец было построено здание на улице Саксаганского, 75. Оно сохранилось и поныне. Центральная часть выделена четырехколонным портиком и увенчана аттиком, на котором расположены четыре женские фигуры, выполненные скульптором Ф. Балавенским, руководителем сооружения памятника Княгине Ольги и архитектором Николаеского костела. Они олицетворяют Милосердие, Жизнь, Любовь и Медицину. Фасад обогащен ризалитами с треугольными фронтонами, на которых размещены скульптурные композиции на тему оказание помощи раненным. Это здание и ныне служит медицине. Тут долгое время располагался НИИ клинической медицины, возглавляемой ученым-академиком Стражеско. В начале века в нём размещались амбулатория, больница, аптека, общежитие для сестер. При Мариинской общине функционировали курсы сестер милосердия, был свой штат врачей. В деятельности общины активное участие принимали киевские врачи-профессора Подвысоцкий, Афанасьев, Тритшель, Миловидов, Яновский, Павловский и другие выдающиеся медики того времени. Сестры милосердия оказали неоценимую помощь воинам, раненным на фронтах Первой мировой войны, ведь Киев был прифронтовым городом и возглавлял огромный особый военный округ. К слову, переезд общины в новое просторное здание для оказания помощи раненым пришёлся как нельзя более вовремя — уже в 1914 году Мариинская община оказалась «перегруженной» работой. Даже та, которая дала имя общине, — императрица-мать Мария Фёдоровна — тогда многие месяцы провела в Киеве в качестве сестры милосердия.

 Отправлено: 01.01.10 23:16. Заголовок: В 1916 году по офици..

В 1916 году по официальным спискам на фронт было отправлено 17436 сестер, которые обслуживали более двух тысяч полевых и тыловых учреждений Красного Креста: 71 госпиталь, рассчитанный на 44600 человек, этапные и подвижные лазареты, 11 санитарных поездов, передовые отряды, санитарные транспорты, питательные и перевязочные пункты, дезинфекционные камеры, рентгеновские и летучие хирургические отряды, два плавучих госпиталя на Черном море, три бактериологические лаборатории, шесть полевых складов. Средствами передвижения для нестационарных учреждений служило около 10 тысяч лошадей и 800 автомобилей.

Госпиталям приходилось, как и в прежние времена, спешно подыскивать помещения, часто не приспособленные для подобных целей, "так как большею частью единственно пригодными являлись здания, занимаемые правительственными и учебными заведениями". Нередко происходили задержки с их разворачиванием из-за неполучения ответов от надлежащих ведомств, поэтому многие госпитали подолгу простаивали в вагонах до окончательного размещения на конечном пункте. Эвакуация представляла огромные трудности из-за нехватки транспортных средств, в связи с этим раненые размещались в госпиталях неравномерно, например, из города Лодзи в Варшаву в 1914 году одно время в сутки прибывало по восемь с половиной тысяч раненых, и каждый из лазаретов города работал на пределе, принимая вместо положенных 200 человек тысячу, то есть в пять раз больше своих реальных возможностей. Поэтому во многих случаях функции стационарных госпиталей брали на себя передвижные и этапные лазареты, редко работавшие со штатным числом раненых.

Три сестры милосердия в 1915 году были назначены в особые комиссии Красного Креста, которыми был проведен осмотр германских концентрационных лагерей для русских военнопленных. Аналогичная комиссия с тремя немецкими сестрами была послана для осмотра российских лагерей, где содержались пленные немцы. Русские сестры получили опросные карточки-анкеты, в них указывались общие данные каждого пленного, в том числе его вероисповедание, условия, при которых он попал в плен, общее состояние здоровья - на помощь этим несчастным Красный Крест выделил 60 тысяч рублей. Всего русскими сестрами было осмотрено 115 лагерей. Одна из них, Е. А. Самсонова, оставила весьма тенденциозные записки, в которых мрачными красками изображалось бедственное положение русских в Германии. Даже если она писала правду, публикация ее дневника в момент, когда война еще не кончилась, очевидно, играла пропагандистскую роль. С аналогичной целью публиковались и другие воспоминания, например, сестры Б. Радонич, попавшей в немецкий плен.

Одним из немногих дошедших, а потому весьма ценных для нас свидетельств о последней войне, в которой участвовали русские сестры, являются воспоминания Александры Львовны Толстой, дочери Л. Н. Толстого. Ее судьба в какой-то мере типична для многих женщин из интеллигентских семей начала века. Александра не состояла в общине и в медицинском институте не училась. Получив хорошее домашнее образование, она стала секретарем отца, делая записи под его диктовку. К 1914 году, достигнув своего тридцатилетия, она и не помышляла о профессии сестры милосердия, хотя увлекалась медициной и под руководством домашнего врача Л. Толстого изучала анатомию и физиологию. При ее содействии в Ясной Поляне даже была устроена амбулатория для крестьян, стекавшихся сюда со всей округи. После объявления Россией войны Германии, как это нередко случалось и в предшествующее время, страну захлестнула волна агрессивного патриотизма. Многие устремились на фронт, в том числе и женщины, мечтавшие попасть на передовую и ради этого вступавшие в ряды сестер. "Мне хотелось забыться, хотелось подвигов, геройских поступков…" - писала спустя много лет Толстая.

Александра решила стать сестрой вопреки воле матери и друзей скончавшегося отца. Поскольку ранее в своей амбулатории она уже научилась приготовлять мази, делать перевязки и уколы, ей было довольно легко сдать экзамен на звание сестры милосердия военного времени. Тем не менее, работа в тылу ее не удовлетворяла, и для того чтобы попасть на фронт, она, используя свое положение дочери знаменитого писателя, обратилась к князю Львову, председателю Всероссийского Земского Союза, организовывавшего помощь раненым. Тот не согласился взять ее на ответственную работу, сославшись на неумение Александры практично вести дела, в частности, когда она однажды сдавала в аренду яблоневый сад, а арендатор ее обманул.

Спустя несколько месяцев Александре в конце концов удалось попасть на санитарный поезд Северо-западного фронта в качестве уполномоченной Всероссийского Земского Союза. Этот поезд перевозил раненых с поля боя на передвижной пункт в Белосток, где их перевязывали, а затем эвакуировали дальше.

В октябре 1914 года Толстую перевели на Турецкий фронт и опять по протекции, потому что передовые отряды Земского союза комплектовались только из кадровых сестер Красного Креста. Добровольно она пошла по направлению Эривань - Игдырь и далее, вглубь Турции, где, по словам главного врача, "свирепствуют все три вида тифа, длинные тяжелые переходы верхом через перевалы без дорог". В этих местах часто приходилось путешествовать необычным для европейцев способом.

Игдырь оказался маленьким местечком у подножия Арарата, на берегу бурной реки Евфрат. "Библейские, но унылые, болотистые места с невероятным количеством комаров, носителей одной из самых тяжелых форм тропической малярии". Здесь-то, в бывшей школе, и был организован первый перевязочный пункт Всероссийского Земского Союза. Вскоре Толстую перевели в операционную на помощь опытной фельдшерице-хирургу. "Ранения были тяжелые, турки употребляли разрывные пули "дум-дум". Трудно было привыкнуть к ампутациям. Держишь ногу или руку и вдруг ощущаешь мертвую тяжесть. Часть человека остается у тебя в руке. "Сестрица, - с надеждой, боясь ответа, обращается ко мне молодой красивый казак, очнувшись от наркоза, - а ногу-то оставили, не отрезали, пятка чешется"... Как ему сказать? Большие черные глаза смотрят на тебя с надеждой, мольбой...

И, узнав правду, сильный могучий красавец-казак, закрыв лицо руками, рыдал как ребенок.

- Сестрица... как же я теперь? Дуня-то моя... Дуня... не будет калеку любить... уйдет... а ребята... чем зарабатывать буду?!."

Сестра его утешала:

- Коли стоящая Дуня твоя, она еще больше любить и жалеть тебя будет!

А через неделю он веселил всю палату и громко, заливистым тенором пел свои казацкие песни".

Затем отряд переместился в деревню Каракалису Алашкертскую, где в небольших убогих домах и были размещены раненые, их было мало, но большинство из них - зараженные тифом всех трех видов: брюшным, сыпным и возвратным. Не хватало питания в тех случаях, когда задерживался караван верблюдов, являвшихся основным грузовым транспортом в этих краях.

"Ночью сестры дежурили по очереди. Четыре палаты по 40-50 больных в каждой. На каждую палату один дежурный санитар, а на все палаты одна сестра.

Почти все больные - тифозные. Всю ночь бегаешь из одной палаты в другую. Стонут, мечутся, бредят. Чувствуешь свое полное бессилие как-то облегчить, помочь. Минутами делается страшно. Особенно, когда стоны превращаются в хрип... Подбегаешь, дыхания почти нет, больной затих, пульса нет. Только успеешь перекрестить, закрыть глаза - помер.

Захожу во время обхода в палату сыпнотифозных. Около умывальника стоит очень слабый выздоравливающий больной. В глубине палаты кричит, ругается в бреду сыпнотифозный армянин. Не успела я подойти, как он, как кошка, с быстротой молнии вскочил, перелетел через две-три кровати, бросился к умывальнику, схватил бутылку сулемы и размахнулся над головой слабого больного. Он убил бы его, но я успела схватить армянина за руку сзади, бутылка скользнула по черепу больного, слегка его задев... Армянин бросился на меня, повалил меня на пол, схватил за горло и стал душить. Борясь, мы покатились по полу и завалили собою дверь. Руки больного стальными клещами сдавили мне горло... В дверь ломился дежурный санитар... Но открыть дверь он не мог. Каким-то образом мне удалось откатить армянина от дверей. В палату ворвались два санитара, схватили армянина, надели на него смирительную рубашку... А через несколько дней после кризиса, когда армянин был уже в полном сознании, он виновато мне улыбнулся, когда я вошла в палату. "Как же это ты задушить меня хотел?" - спросила я его шутя. Он был смущен: - "Прости меня, сестрица, видит Бог, не помню ничего... Коли в памяти был бы, никогда такого не сделал бы"".

Затем Толстая получила назначение в город Ван, где в то время находилось много тифозных больных и где надо было открыть питательный пункт для пленных турок, в основном женщин, стариков и детей. И вновь сестре приходится совершать длительные переходы через горы. "За последние месяцы я совсем отвыкла от цивилизации и не обращала никакого внимания на свою внешность. Да это было и невозможно во время походов. Вероятно, жуткий был у меня вид. Облупившееся от солнца и горного воздуха лицо, грубая, пропитанная лошадиным потом засаленная серая поддевка из кавказского сукна, шаровары, сапоги, на голове черная барашковая папаха с белым верхом. Их носят здесь для предохранения от солнечного удара".

"Когда мы приехали в Ван, часть пленных уже умерла. Осталось около 800 человек. Организовали питание, согревали воду для мытья людей и стирки белья. Продукты доставали из военного ведомства. Но многого не было. Мыла нельзя было достать. Употребляли содово-соленый песок из озера, им можно было стирать белье. Устроили примитивную прачечную". Позднее Толстой удалось добиться перевода пленных из этого зараженного района в другой, с более благоприятными условиями.

После описанных событий Александра получила новое назначение на Западный фронт в качестве уполномоченной Земского Союза для устройства школ-столовых и организации работы с детьми из семей, оставшихся в прифронтовой полосе. Из 200 учительниц, пожелавших отправиться для устройства школ, Толстая отобрала лишь шестьдесят, предварительно побеседовав с каждой в отдельности. Затем Толстой было приказано организовать подвижной санитарный отряд, в который вошло восемь врачей, тридцать сестер, а также санитары, хозяйственный и административный персонал - всего около 250 человек. Гораздо сложнее было достать лошадей. Когда Александра явилась к начальнику транспорта с требованием выделить триста лошадей, тот довольно грубо ей отказал. "Я разозлилась да так хватила рукой по столу, не видя по близорукости иглу, на которую накалывают бумаги, что проткнула руку насквозь. Я вырвала иглу из руки, кровь залила письменный стол". Начальник транспорта перепугался и сразу исполнил просьбу.

Отряд Толстой был разделен на три "летучих" подразделения, то есть группы по оказанию оперативной помощи раненым на поле боя; в каждом вводилась довольно жесткая дисциплина, устраивались учебные тревоги, так что персонал был в состоянии собраться и выступить в поход в течение двадцати минут. "...Я заслужила полное доверие команды после того, как я откомандировала фельдфебеля, ударившего по щеке одного из солдат. Дисциплина была необходима…" Благодаря неиссякаемой энергии Толстой, в три дня под Сморгонью был развернут госпиталь на четыреста коек. В этом районе он периодически подвергался бомбардировкам со стороны немецких аэропланов, и Александре приходилось останавливать обезумевших от страха и бежавших от больных санитаров. "Я никогда не поверю, что люди не боятся обстрелов, бомб, ружейных атак. Все боятся. Весь вопрос в выдержке, в умении владеть собой и не показывать свой страх". Александра чудом избежала смерти, задержавшись у уполномоченного в Минске, когда часть ее дома была разбомблена немецким снарядом, семь санитаров убито, а трое врачей тяжело ранено.

Под Сморгонью немцы стали применять отравляющие газы: сестрам и врачам приходилось работать в противогазах. "...Деревья и трава от Сморгони до Молодечно, около 35 верст, пожелтели, как от пожара... Поля ржи. Смотришь, местами рожь примята. Подъезжаешь. Лежит человек. Лицо буро-красное, дышит тяжело. Поднимаем, кладем в повозку. Он еще разговаривает. Привезли в лагерь - мертвый. Привезли первую партию, едем снова... Отряд работает день и ночь. Госпиталь переполнен. Отравленные лежат на полу, на дворе... 1200 человек похоронили в братской могиле. Многих эвакуировали... Я ничего не испытала более страшного, бесчеловечного в своей жизни, как отравление этим смертельным ядом сотен, тысяч людей. Бежать некуда. Он проникает всюду, убивает не только все живое, но и каждую травинку. Зачем?.. Какой смысл во всех этих конференциях, бесконечных рассуждениях о мире, если не принять учения Христа и заповеди "не убий" как основной закон... И пока люди не поймут греха убийства одним другого - войны будут продолжаться. А результаты войны? Падение нравов, революции".

"Все говорили речи. Везде, как грибы, вырастали трибуны. Куда ни приедешь, везде собрания. Стали появляться странные люди. Они говорили больше всех, призывали бросить фронт, не подчиняться офицерам. Говорили офицеры, сестры - все". Сама Толстая в патриотическом порыве выступала перед солдатами. Тем не менее, очень быстро стала проявляться истинная сущность происходившего. После февральских событий 1917 года на фронте резко упала дисциплина: врачей не слушались, солдаты им хамили, обсуждали приказы начальства и часто им не подчинялись.

В отряде Толстой был создан свой солдатский комитет, с почетом проводивший в тыл свою руководительницу, решившую покинуть фронт. "...Позднее я узнала, что после моего отъезда тот же самый комитет постановил меня арестовать как буржуйку и контрреволюционерку, но я уже была в Москве".

"Да, война велика и необычайна именно тем, - писал Л. М. Василевский, военный врач, работавший с сестрами в одном из лазаретов, - что она обнажает человеческие души, что она раскрывает их с самой неожиданной и иногда прекрасной стороны... Дорого, бесконечно дорого платит человечество за эти осколки правды. Но ведь только то и ценно, то и прочно, к чему люди приходят путями скорби и страдания..."

 Отправлено: 02.01.10 18:40. Заголовок: Инструкции Пирогова,..

Инструкции Пирогова, ещё со времён Крымской войны. К началу ПМВ остались практически в неизменном виде
“I. Сестрам-хозяйкам
Сестры-хозяйки обязаны преимущественно наблюдать за чистотою воздуха, белья, палат и за надлежащим качеством и количеством пищи и белья для больных”. Они должны следить за проветриванием палат, осматривать отхожие места, порции пищи для больных, готовить некоторые не положенные по уставу, но дозволенные врачами блюда: манную кашу, бульон, компот и др., — а также заваривать чай и кофе. У хозяйки должны храниться водка и вино, выдаваемые по предписанию врачей, и белый хлеб для раздачи в экстренных случаях.
II. Сестрам-аптекаршам.
"Обязанность сестры-аптекарши состоит в наблюдении за тщательным сбережением вверенных ей наружных и внутренних лекарств, перевязочных средств и некоторых инструментов... и в раздаче предписанных врачами средств больным”. Аптекарша обязана знать названия и даже вес различных лекарств; должна содержать в порядке корпию , бинты и лигатуры.
III. Сестрам, перевязывавшим больных, предписывалось готовить перевязочный материал, подкладывать под больных клеенку, чтобы не испачкать гноем или кровью белье, сообщать врачу о замеченном изменении ран.

На барак, где содержались раненые, полагалось три сестры, одна из которых являлась ответственной за соблюдение порядка. Они попеременно участвовали в ночных дежурствах и несколько раз за смену совершали обход. “Всякое вецесловие, неприличный смех, шум, а того еще более размолвка между дежурными сестрами строго запрещается под опасением строгой ответственности. Все замеченное сестрами на дежурстве, касающееся госпиталя, больных, фельдшеров и даже самих врачей, должно быть совестливо каждый раз сообщаемо их начальнице, для чего полезно бы было иметь дежурную книгу”. Вне дома-общины сестры были обязаны подчиняться не настоятельнице, а поставленной над ними старшей.
Пирогов считал необходимым “изменение назначения каждой сестры: хозяйка должна какое-то время быть перевязывающей, аптекарша — хозяйкой и т. д., в связи с чем всем женщинам заблаговременно было необходимо ознакомиться со всеми видами занятий".